Эта фотография идеально иллюстрирует происходящее на всех каталонских веган фестивалях. Сложно сказать, что является основной проблемой движения здесь — выдающаяся нечистоплотность, ужасные эстетические привычки или же фатальная локация. Но вот уже 6 год мне трудно выбрать что-то на этом празднике мух и говноподобной еды.
И нет, нельзя сказать, что это какое-то национальное проклятие. Ибо в трех часах к востоку находятся французские веганские кафе, где эстетика зашкаливает. И вверх по карте есть Мадрид — где, хоть и не идеально, где в веганских кафе значительно чище и красивее. И в принципе есть кондитерские варианты.
Организация мероприятия настолько ужасна, что в это сложно поверить. Реклама организована плохо. Айдентика ниже критики. А локация, переполненная мухами и пластиковыми туалетами — максимально неудобна. Далеко добираться и от поезда и от парковки, на поиски которой мы потратили очень много времени и нервов. Более того, несмотря на то, что я ездила на фест много раз, мне всё равно было сложно найти, где же та яма, в которой собираются веганы.
Идём от платной парковки. Вообще, это же так экологично — вынести фестиваль далеко за Барселону, чтобы все участники пёрлись туда на машинах.
Наконец-то хоть какой-то указатель в городе.
Из года в год участники одни и те же. Развития никакого, новых товаров нет, интернациональности тоже нет.
Мухи радостно осваивают уродливые донатсы. И намекают, что нет никаких шансов, что уважающие себя люди, начав знакомиться с идеей с такого уровня, смогут выбрать веганство как образ жизни.
Очень сухие местные пироги с неприятными начинками типа моркови и шпината.
Закрытый шкаф для пирожных. Холодильник! Люди, знающие про пищевую безопасность! Покупаю пирожное.
К сожалению, Тонка не работает каждый день и репертуар у них небогат. Да, есть корзиночки с крайне кислым содержимой и подпаленной меренгой. Но на этом все сходства с Францией заканчиваются.
Обувь с несгибающейся подошвой.
Столы с грибными букетами:
Heura — развивающаяся современная компания с соевыми продуктами. Из того, что они выпускают, можно купить крылышки в прованских травах, всё остальное не стоит того.
Отгоняющие мух устройства:
Еще немного привлекательной для каталонцев подачи:
Лекция о людях в зоопарке.
24 octubre, 2018 El destino fatal de niña kawésqar vendida como atracción a empresario alemán para su zoológico humano
«30 сентября 1881 года в Париже погибла двухлетняя девочка-кавескар, похищенная вместе с семьёй немецким «предпринимателем» Карлом Хагенбеком. Она не вынесла тяжёлых условий жизни и тесноты и умерла на руках у матери после того, как её выставили в качестве животного в Европе. Фамилия этого предпринимателя дала название одному из крупнейших зоопарков Европы — зоопарку Хагенбека в Гамбурге. Руководство немецкого зоопарка выступило в защиту организатора человеческих зоопарков, утверждая, что экспонируемые особи «работали на Хагенбека как актёры, имея контракты и зарплаты, которые сегодня можно сравнить с цирковыми артистами». Это одна из многих историй об истреблении коренных народов Патагонии. Прожив в этом регионе тысячи лет, всего за несколько десятилетий они исчезли от рук чилийских, аргентинских и европейских колонизаторов. Они умирали от болезней, завезённых поселенцами, на них охотились, как на животных — землевладельцы платили по фунту за каждое ухо селькнама, — а также выставлялись в зоопарках Старого Света для привлечения публики, жаждущей «новинок» Нового Света. Коренные народы мапуче также постигла та же участь. Одним из тех, кто ответственен за эту практику, был немецкий бизнесмен Карл Хагенбек (1844–1913), в честь которого назван Гамбургский зоопарк, действующий и по сей день. Хагенбек — противоречивая фигура в Германии, и, по имеющимся данным, он заключал контракты с людьми, которых содержали в человеческих зоопарках. Он поддерживал тесные контакты с тогдашним президентом Берлинского антропологического общества Рудольфом Вирховым, в честь которого также названа больница в этом немецком городе. «Вместо того, чтобы вернуть их на родину, кавескаров передали англиканским миссионерам из Ушуайи, на территории яганов, где они вскоре умерли от эпидемий, распространившихся по всей миссии. Трагическая история, которая до сих пор не получила официального признания и прощения». Сегодня, к сожалению, многие улицы и учреждения в Европе не только не отрицают виновных в этих деяниях, но и, напротив, прославляют их. Берлинская антиколониальная инициатива и «Африка-Гамбург» (Berlin Postcolonial и Africa-Hamburg), стремятся переосмыслить историю своих городов. В немецкой столице до сих пор существует улица «Моренштрассе» («Чёрная улица»), названная в честь 12 африканских детей, купленных в XVII веке для музыкальных и развлекательных целей.
В сентябре 1881 года в Парижском акклиматизационном саду с ними обращались как с дикими животными… случай с группой селькнамов, вывезенных в Европу в 1889 году французом Морисом Мэтром, который также гастролировал по Лондону и Брюсселю. Именно губернатор Магеллана разрешил поездку, из которой большинство из них так и не вернулись. «Салезианцы даже организовали в 1892 году в Генуе выставку людей, и в Монтевидео умерла женщина-селькнам, дочь которой была отдана в семью лечившего её врача».
Что касается истории девочки из племени кавескар, погибшей в этих зоопарках, Марчанте узнал об этом эпизоде в 2012 году, посетив фотовыставку «Выставки. Изобретение дикаря» в Музее на набережной Бранли в Париже. Выставка была посвящена именно человеческим зоопаркам и тому, как десятки коренных народов по всему миру десятилетиями были объектом внимания европейской публики. «Там я смог увидеть ужасную фотографию девочки с матерью незадолго до её смерти, а также свидетельство о смерти», — объясняет она. «Двух с половиной лет девочка умерла ровно 30 сентября 1881 года в четыре часа дня и была похоронена в саду… Это шокирующий документ, потому что он предвещает трагическую судьбу всей группы: семь человек погибли в этом адском путешествии по Европе», — комментирует он.
Кроме того, историк считает, что человеческие зоопарки были предвестником геноцида, которому подвергся народ селькнамов. «Человеческие зоопарки появились всего за несколько лет до преследований, которым подверглись селькнамы Огненной Земли со стороны крупных скотоводов европейского происхождения», — отмечает он. «Следует учитывать, что из-за этих выставок коренные народы планеты считались просто дикарями, а их жизнь не имела никакой ценности. Ещё в 1882 году газета «Дейли ньюс» предупреждала британских инвесторов, что «регион может быть пригоден для разведения скота, хотя единственным недостатком реализации этого проекта является то, что при любых обстоятельствах потребуется истребление огнеземельцев». Углубляясь в исследования для своей книги «Менендес, король Патагонии», Марчанте осознал, что все злоупотребления и бесчинства, совершённые против коренных жителей региона, лишь предвещали то, что должно было произойти позже: геноцид и присвоение их земель кучкой жадных землевладельцев.
Помимо работы Марчанте, книга «Человеческие зоопарки, написанная Кристианом Баэсом и Питером Мейсоном, тщательно описывает экспозицию кавескаров (1881), мапуче (1883) и селькнамов (1889), привезённых в Европу. «Это, пожалуй, лучшее на сегодняшний день исследование, содержащее все подробности этих путешествий. Многие из тех, кого насильно отправляли в эти путешествия, погибли во время морского путешествия, а другие умерли от болезней», — отмечает он. «Почти сразу же учёные начали препарировать трупы или удалять плоть, чтобы очистить скелет, которые затем стали частью коллекций отделов анатомии человека в музеях и других учреждениях. Любопытно наблюдать, как врачи, измеряя череп или взвешивая мозг, были удивлены, узнав, что размеры «дикарей» были точно такими же, как у европейцев…» Баэс также подтверждает, что инициатива создания человеческих зоопарков в Чили зародилась благодаря самому Хагенбеку около 1878 года, «с попытки привезти несколько семей кавескаров, что было реализовано с тремя теуэльче. В 1882 году это было реализовано с несколькими кавескарами, а в 1889 году – с селькнамами». «Эта компания росла, привлекая людей со всего мира, очевидно, неевропейцев, до 1930 года», – заключает он. В 2010 году Баэсу вместе с режиссёром Хансом Мюльчи и двумя лидерами удалось вернуть тела пяти кавескаров, содержавшихся в Цюрихском университете. В настоящее время специалист готовит вторую часть своей книги под названием «Cativos» («Предостерегающие»), в которой речь идёт о других коренных народах с чилийской территории, выставленных в контексте «человеческих зоопарков».
… «у Хагенбека есть и очень тёмная сторона: он также был изобретателем человеческих зоопарков, бизнеса, который принёс ему несметное богатство. В 1874 году он впервые выставил группу саамов, что произвело сенсацию среди публики, поэтому он повторял эксперимент снова и снова с людьми, привезёнными со всего света». «Эти люди путешествовали из города в город, и вскоре их заперли в клетках и представляли как опасных каннибалов, а для воссоздания их деревень были построены хижины из папье-маше. «Это был постыдный период в истории человечества, и некоторые страны, например, Франция, уже извинились за своё трагическое колониальное прошлое», — отмечает он. «Очень жаль, что зоопарк до сих пор носит имя этого человека», — прокомментировал режиссёр Ханс Мюльхи. Между тем сам зоопарк защищается. Люди, представленные на выставке, «работали на Хагенбека как актёры, имея контракты и зарплаты, которые сегодня можно было бы сравнить с зарплатами цирковых артистов», — говорится в заявлении компании, опубликованном в этой газете. «Карл Хагенбек не был ни изобретателем выставок с участием людей, ни единственным предпринимателем в этой области. В последней трети XIX века и в начале XX века в крупных европейских городах проводилось множество выставок самого разного рода.… Важным событием стала публикация в 2013 году биографии «Deutsch sein und schwarz dazu» («Быть немцем и одновременно чёрным»), рассказывающей историю Теодора Воньи Михаэля, сына камерунца, когда эта территория была немецкой колонией. Михаэль, отправленный в Европу в детстве, вспоминает, как путешествовал по Европе в цирке в качестве экспоната. Это была его единственная возможность работать как гражданина немецкой колонии в Африке. «У некоторых из них были контракты, но они не знали, что значит быть выставленным напоказ. «Никто не объяснил им, что именно там происходит», — рассказала в прошлом году Deutsche Welle немецкий историк Анне Дресбах, опубликовавшая книгу на эту тему. Многие тосковали по дому, а несколько человек умерли, потому что не были привиты. Например, в 1880 году семья инуитов умерла от оспы после выставки в Гамбурге и Берлине. Были также случаи смерти среди группы сиу: они умерли от туберкулёза, кори и пневмонии. Только в Германии до 1930-х годов проводилось около 400 выставок с участием людей, самая крупная из которых была организована в 1874 году Хагенбеком. «У него была идея поставлять в зоопарки не только животных, но и людей. Люди были в восторге, потому что у них не было ни телевизора, ни цветных фотографий, а значит, и изображений людей из далёких стран», — пояснила Дресбах. Немецкий бизнесмен заставил инуитов появиться с оленями, а коренные жители Патагонии жили в лагерях.
…Швейцария вернула останки кавескара их общине, о чем рассказывается в документальном фильме Ханса Мюльчи «Калафате: человеческие зоопарки». Это произошло в 2010 году на церемонии, которую провела тогдашний президент Мишель Бачелет. «Приняв их сегодня, чилийское правительство хотело публично, от имени всей страны, принести ясную признательность властям того времени за соучастие в этих бесчеловечных экспедициях или, по крайней мере, за их апатию или снисходительность перед лицом подобных злоупотреблений», — заявил тогда бывший президент. «Сегодня не хватает репараций и достойного уровня жизни нынешнего кавескара», — говорит Мульчи, отмечая, что вторая администрация Бачелет вернула остров Энглфилд в коммуне Рио-Верде общине. Также в Аргентине Музей естественной истории Ла-Платы проводит «энергичную политику» по реституции человеческих останков. Несмотря на это, Марчанте сетует на то, что чилийский законопроект о признании геноцида коренных народов, представленный сенатором Каролиной Гоич, заморожен уже три года. «В вопросе реституции человеческих останков, как того требуют международные конвенции, практически не достигнут прогресс. Я убеждён, что эта ситуация изменится благодаря давлению общественного мнения, которое, всё больше осознавая это, хочет противостоять этому предосудительному прошлому, чтобы оно никогда больше не повторилось», — заключает он.»
