Картина Лукаса Кранаха Старшего (1472-1553) “Грехопадение, изгнание из Рая и искупительная жертва Христа” 1529 года
Наш постоянный автор публикует этот текст, не указывая имени
С нулевых годов я периодически выбираюсь на мероприятия вроде полуподпольных художественных ЛГБТ-фестивалей ради изучения творчества художников, фотографов и кинематографистов квир-среды. Приглашение на Первый Международный Фестиваль «Открытое Искусство», запланированный на начало февраля 2018 года, лежало в открытом доступе. Регистрации не требовалось, адрес был указан. Было ограничение по возрасту — старше 18 лет. “Фестиваль открыт для всех, вне зависимости от вероисповедания, сексуальной ориентации, гендерной идентичности, национальности и мировоззрения”.
Выбраться мне удалось только на последний день фестиваля. Программа была интересная. Статическая выставка, мастер-класс прикосновения к искусству, мастер класс квир-кино в Швеции от организаторов Международного Кинофестиваля Квир-Синема Оскара Эриксона и Мелиссы Линдгрен, спецпоказ социальных роликов. В конце вечера – диалог участников с правозащитниками, активистами и художниками.
Обещанный микроавтобус до фестиваля я решил не искать по метеорологическим причинам. Фестиваль проходил в технопарке на месте бывшего химического завода. Первая линия обороны – бывшая заводская проходная с турникетом и двумя квадратными от пуховиков охранниками. Дальше – по снежной целине между бывших фабричных корпусов. Вот и вход в тридцатый корпус, украшенный неприметным плакатиком и гроздью увядших белых шариков. Вторая линия обороны. Здесь на входе трое шкафоподобных ЧОПовцев, досмотр более строгий: паспорт – рюкзак – фотоаппарат. “Вы будете снимать? Вы от кого-то пришли?”. “Да нет, я сам по себе”. “Но с такой профессиональной техникой…””Полупрофессиональной!”
Мне выдали браслет фестиваля, фотографировать всё, кроме людей, разрешили. Около выставки оказалось, что и работы снимать нельзя. Народу было нало. Некоторые экспонаты были интересные, некоторые примитивные. Рисунки и коллажи чеченских геев производили тяжелое впечатление.
ЧОПовцы фотографировали на телефон друг друга на фоне рисунков чеченских геев, организаторы не обращали на это внимания. Ко мне же с периодичностью раз в пять минут подходили разной степени любезности активистки с одним и тем же вопросом : “А вы точно работы не фотографируете? Нет, точно не фотографируете? И на телефон?”. На заявленную в программе “арт-терапию не только для пострадавших, но и для наблюдающих со стороны, пробуждающую в них сострадание и терпимость.” это не было похоже.
Из-за привычки бесконечно с кем-нибудь переписываться в соцсетях или просто читать книги через смартфон я нет-нет да ловил на себе косые взгляды организаторов. Остальные люди, точно также тупившие в телефоны, столь пристального внимания не привлекали.
В ожидании мастер-класса шведских квир-кинематографистов я присел на диван в углу и с головой ушел в смартфон, не заметив как ко мне бесшумно подплыла активистка с добрым лицом. Она поинтересовалась, откуда же я узнал о мероприятии. Услышав, что о сем мероприятии мне было сообщено моей старой подругой Л.М., она сказала, что это имя ей не знакомо и попросила показать сообщение. Потом попросила показать страницу подруги в фейсбуке. Потом попросила показать мою страницу. Рядом с доброй активисткой вертелась её смешливая товарка, в перерывах между смешками восклицавшая: “Ну что ты прибодалась к человеку, он же с другой планеты, ну захотел он на другую планету посмотреть, по нему же и так все видно!”. Пролистав мою страницу и, видимо, не найдя ничего откровенно гомофобного, она спросила: “Ааа… вы себя позиционируете как фотографа?”. Подавив саркастический смешок, я ответил: “Как фотолюбителя”. После паузы она сказала: “Ну что ж вы на диване здесь сидите, садитесь в зрительный зал, сейчас все начнется!”.
Наверное, это и было то самое, заявленное в программе: “в дни Фестиваля авторы будут говорить с посетителями на универсальном языке искусства о свободе и правах, о смелости быть собой и умении принимать себя, о важности и умении принимать других, человеческом достоинстве и уважении друг к другу”.
Мастер-класс начался с опозданием на полчаса — когда появился автобус, который вёз всех от метро. Народу тем временем набралось порядочно, но все кучковались по углам по двое-трое-четверо.
Квир-кинематографисты Эриксон и Линдгрен рассказали, что помимо съемок фильмов, они занимаются еще и производством мультфильмов для детей, которые показывают в QueerBus. Автобус ездит по шведским городам и весям, останавливаясь на площадях. Напоследок показали сюрреалистический мульт про одинокого гея, живущего в дождливом городе.
Вместе с кинематографистами приехала делегация шведской газеты в составе корреспондентки, переводчицы и видеооператора. Они кружили по зальчику, время от времени выдергивая кого-нибудь из посетителей и вытряхивали из них интервью. Я заинтересовался и подошел поближе — послушать, что рассказывают люди. Ходившая рядом с ними женщина-фотограф из штата организаторов покосилась на меня и отошла метров на десять.
Перебравшись в коридор, в ожидании показа социальных роликов я принялся изучать квир-комиксы. За этим занятием меня и отловила переводчица газетной группы.
– Скажите, а что привело вас сюда?
– Мне просто интересна эта тематика. Я фотографировал квир-мероприятия раньше и хотел взглянуть, что изменилось за десять лет.
– То есть вы не представитель национал-патриотического движения?
– Простите, я похож на представителя национал-патриотического движения?
– Да нет, просто тут говорят… И вы так внимательно прислушивались к интервью, которое мы брали… Да еще вы так выглядите…
Ну да, волосы, еще короткие после операции по поводу черепно-мозговой травмы, черные джинсы, черная водолазка, бирюзовая толстовка, легкие туристические ботинки – типичный национал-патриот. Пользуясь случаем, обрисую будущим посетителям подобных мероприятий дресс-код, как он должен быть по замыслу организаторов, судя по всему: цветастая рубашка, брючки почти в обтяжку, модные кроссовки (пофиг, что зима на дворе), стильная стрижка, гей-флаг и лгбтшный значок на лбу.
– Нет, я не отношусь к национал-патриотическому движению.
– Тогда что вы можете сказать о положении секс-меньшинств в стране.
– Я считаю, мягко говоря, людоедской политику, когда они фактически загоняются в социальное гетто, будучи вынужденными вести полуподпольное существование.
– Скажите, а вы сам не гей?
– Нет, я не гей. Я отношусь к сочувствующим.
– Хорошо. Извините меня, пожалуйста.
Очередной мастер-класс универсального языка искусства.
От уже третьего по счету допроса начала побаливать и без того травмированная голова.
Потом, каждый раз проходя мимо меня, она извинялась. Она, похоже, не понимала, что подобные вопросы , в том числе и о сексуальной ориентации — и есть самая настоящая дискриминация ЛГБТ.
За этим интервью с интересом наблюдал один из “привратников” – пухловатый парнишка с перебитым носом. Как только переводчица скрылась за поворотом, я поинтересовался у него, действительно ли я так похож на нацпата. Он посмотрел и сказал: “Да вроде нет…”
Как бы то ни было, чувствовалось, что напряжение вокруг меня нарастает. И разряд не заставил себя ждать. Поняв, что строгое соблюдение расписания – это для железной дороги, а не для этого фестиваля, я в ожидании социальных роликов решил пересмотреть художественную экспозицию снова. Не прошло и пяти минут как появился человек в узорной маечке, серых джинсах, хипстерских кедах и с глазами, мечущими молнии, усиленные модными очочками. С криком “Так, а ну дайте сюда телефон!!!” у меня выхватили многострадальный смарт и со словами “Где видео, которое вы сейчас снимали?!!” и начали в нём рыться. Да, всё в правовом поле, за которое и боремся.
Ничего не найдя, активист(ка) тут же передал(а) Его соратнику(це) с дредами со словами: “На, найди там видео и удали их!”. Повернувшись ко мне, он(а) провозгласила: “Так, для Вас мероприятие на сегодня закончилось!! Уходите!”.
Рядом собрались охранники — было видно, что диалога не получится. Девушка с дредами в коридоре отдала мне телефон, извинилась, сказала, что вчера выгнали одного человека, который снял видео и отправил его по мессенджеру. Мне стало ее жалко.
В раздевалке человек пять посетителей и устроителей ужинали пиццей. Среди них был тот парнишка с перебитым носом. По моему виду он все понял и спросил: “Что, все?”. На утвердительный кивок спросил:
– Ну хоть посмотреть-то что-то удалось?
– Выставка, мастер-класс…
– Ну уже немало.
– Жаль, хотел еще ролики глянуть.
– Ролики можно и на сайте посмотреть – скривила рот активистка, оторвавшись от пиццы.
Не могу отказать ей в здравомыслии – стоило ли переться ради всего этого сквозь запорошенный город, если можно было безо всяких фейс-контролей, блок-постов и прочих развлечений просмотреть/прослушать все в Сети?
Вежливо распрощавшись со всеми, я пошел домой.
Позже мне прислали ссылку о нападении на фестиваль накануне. Трое отвлекали охранников болтовней, а один гомофоб рвался внутрь. Из-за этих четверых особей, непонятно почему тратящих свою энергию на размахивание кулаками на подобных мероприятиях (но почему-то до жути боящихся выступить против властей, которые, в отличие от геев и лесбиянок, несут настоящий вред народонаселению), организаторы и развернули круговую оборону, но… как насчет “универсального языка искусства о свободе и правах, смелости быть собой и умении принимать себя, важности и умении принимать других”?
Интересно, как бы на моем месте ощущал себя действительно новый в правозащитном движении человек, если бы он пришел впервые на подобное мероприятие. Прожил всю жизнь, скрываясь и испытывая дискриминацию, и вот решился, отправился «к своим» и… и на входе получил симулятор прохождения на борт израильской авиакомпании “El Al” с их вопросами с обязательным взглядом в глаза: “А вы точно сами упаковывали свой багаж?”. Или при пересечении российско-украинской границы: “До кого ви їдете? Де ваше гостьове запрошення?”. И как бы он ощущал себя, будучи изгнанным с этого мероприятия только потому, что внешне не одет как “лицо нетрадиционной ориентации”, в интернетах не засвечен и периодически смотрит в смартфон?
Эх, эл-ге-бе-те московский,
Нахрен нужен ты таковский…
__________
А теперь – мнение другой стороны.
Первый Международный Фестиваль Открытое Искусство прошёл в Москве со 2 по 4 февраля 2018 года. Проведение Фестиваля было организовано Московским Коммьюнити Центром при содействии Шведского Института и международной правозащитной организации CIVIL RIGHTS DEFENDERS. Целью Фестиваля было показать возможность для всех высказаться через искусство, невзирая на общественные рамки, предвзятое отношение и притеснение по гендерным признакам и сексуальной ориентации. Организаторы стремились расширить границы шаблонного взгляда на мир вокруг нас, показать то, что общество привыкло не замечать или вообще отрицать существование. В рамках проекта была проведена художественная выставка картин Марины Лизоркиной, Мари Со, Аси Сергиевской, Рины Черных и Эль Гард; фотовыставка M2F — Male to Female Ольги Володиной, представлены комиксы (художники-комиксисты: Kürbis17, Мартина Шради, Эль Гард, Элиас Эриксон, Герман Алиус, Наталья Ким и Лидия) по реальным историям, рассказанным открыто или на условиях анонимности. В дни работы Фестиваля были проведены мастер-классы, лекции, просмотры фильмов и встречи с зарубежными активистами. openart.moscow openart.moscow openart.moscow openart.moscow openart.moscow openart.moscow Главный посыл Фестиваля – это свобода самовыражения, вне зависимости от сексуальной ориентации, гендерной принадлежности, вероисповедания и взглядов на жизнь. Это свобода для авторов и художников творить, а для зрителей – наблюдать, чувствовать и осмысливать. Все три дня проведения Фестиваля в залах поддерживалась атмосфера легкости и свободы. В том числе для гостей работал «свободный микрофон» для желающих высказаться, и была установлена «стена», на которой можно было оставить художественное или словесное послание. В завершающий день выставки был проведен перформанс, в котором могли принять участие все посетители. На площадке работала мастер тату, которая делала татуировки всем желающим. Разные по тематике и направленности мастер-классы и лекции были представлены известными в своих сферах профессионалами: Мастер-класс от фотографа Аники Карлссон Риксон о ее секретах фотосъемки и работе в России Мастер-класс от документалистов Мадди Эдлунд и Фины Сандквист с просмотром и обсуждением их фильма Дискуссия с директором арт пространства СтоловкаXYZ/CanteenXYZ и организатором Фестиваля квир-культур «Дотык»/«Прикосновение» Аной Лок о ее работе в Белоруссии Мастер-класс от организаторов Международного Кинофестиваля Квир-Синема Оскара Эриксона и Мелиссы Линдгрен, которые рассказали, как они устраивали передвижные кинопоказы в Швеции. Дружеская и легкая атмосфера Фестиваля передалась даже изначально негативно настроенным гражданам, которые пытались сорвать проведение мероприятия, и когда они попадали на территорию свободного искусства, то спокойно и даже умиротворенно наблюдали за происходящим, общались с участниками, что, как надеются организаторы, поможет им в дальнейшем пересмотреть свои взгляды и стать более терпимыми. Первый Международный Фестиваль OpenArt положил начало новому формату мероприятий, которые объединяют в себе не только художественную выставку и лекторий, но и играют просветительскую роль для общества в целом, делая привычно табуированные темы более открытыми и свободными для обсуждения. Организаторы выражают искреннюю благодарность партнерам и друзьям из Шведского Института и международной правозащитной организации CIVIL RIGHTS DEFENDERS за помощь и поддержку, а также всем участникам, волонтерам и посетителям за непередаваемую теплую атмосферу, царившую на площадке Фестиваля.
______
Российский квир-мир остаётся безобразным гетто, копируя и умножая патриархальные гомофобные нормы российского общества: двоемыслие, нетерпимость, интеллектуальную ограниченность.