Говорит и показывает Томас Эспедаль / Temakveld med Espedal

Фотографии и текст julia_173

Thomas Espedal 022

Вчера, 29 января 2013 года, в 19:00, в бергенском доме культуры USF состоялся творческий вечер Томаса Эспедаля. Skrivekunstakademi попросила писателя поделиться “искусством писать длинно”.

julia_173 рассказывает: “Эспедаль начал с того, что ответ на вопрос, как же писать длинно, очень короток: сидеть долго.

А дальше просто говорил о чем хотел, а хотел, конечно же, о литературе как образе жизни. Меня поразило, насколько он в жизни похож на свои тексты: без прикрас, честный, можно сказать, смиренный и преданный своему делу целиком. Он неизменно здесь и сейчас, в какие бы отвлеченные темы не вдавался, потому что всё, о чем Эспедаль говорит, он явно видит внутренним взором и вербализирует.

Говорил о том, что в некоторые места нельзя соваться, под “соваться” имея в виду в виду создание текста, откровенно рассказал о том, как не выдержав ужаса и внутреннего напряжения, прекратил писать один из текстов.

Для Эспедаля интересна только литература экспериментальная, просто книгу (речь о художественной литературе, например, развлекательной) как способ передачи письменной информации из головы написавшего в голову читающего, тем более далекого и безликого для писателя, он игнорирует, ему это неинтересно и непонятно. Чтение как способ убить время считает бессмысленным времяпровождением. “Литературное действие – серьезно, и оно должно касаться меня непосредственно”.

Собственно, книга ему вообще неинтересна, поскольку она завершенный продукт, ему интересна работа над текстом, процесс. “Не думайте книжными категориями, думайте текстовыми категориями. О книгах пусть думают издатели”.

Язык по его убеждению – путеводная нить, строчка за строчкой, и не

всегда ясно, куда она приведет, язык определяет текст, языку нельзя мешать принимать ту или иную форму, писатель своего рода медиум. Книга, стоящая, по его мнению, внимания, всегда должна касаться языка, основное действо книги должно происходить на уровне языка. “Если на языковом уровне в книге ничего не происходит, история идет порожняком”.

Для него в литературе важен диалог, например, с другим писателем, когда одна книга является ответом на другую, логически вытекает из нее, а зритель может быть и необязателен. Поэтому чтение для него – неотъемлемая часть писательства, он постоянно в процессе работы над текстом, своим или чужим.”

Thomas Espedal 031 - Kopi

Thomas Espedal 029 - Kopi

Thomas Espedal 023 - Kopi

Thomas Espedal 025 - Kopi

Thomas Espedal 051

Thomas Espedal 050

Thomas Espedal 049

Thomas Espedal 048

Thomas Espedal 047

Thomas Espedal 046

Thomas Espedal 033 - Kopi

Thomas Espedal 027 - Kopi

Анонс вечера

О книге Эспедаля “Идём!” которую можно прочитать в русском переводе.

“все, кто на самом деле когда-нибудь покидали свой дом, чтобы увидеть и понять мир –  все, ездившие автостопом за тридевять земель без крупной суммы в кармане, все тащившие на себе столитровку, набитую походным железом, консервами, кашами, все разбивавшие далеко-далеко от человеческих жилищ палатки или ставившие типи, все жившие месяцами на природе, спавшие на земле, завернувшись в целлофан, спавшие в опорах мостов, на чердаках, на сквотах, в электричках, на картоне, на газетах, извлеченных из всех почтовых ящиков подъезда, купавшиеся  в ледяных ручьях, коптившиеся в дыму костров, все, забиравшиеся в горы без дорогой  экипировки, все, кто когда-либо и правда путешествовали, голодали, аскали, болели, попадали в переделки далеко от дома – не смогут погрузиться в текст “Идём!“, но будут  хохотать без остановки, будут звонить своим друзьям и зачитывать им абзацы о тяготах норвежских “бродяг”…”

И анонс нового перевода:

“Роман норвежского писателя Томаса Эспедала «Вопреки искусству» вышел в издательстве Corpus. Наверное, все или почти все особенности скандинавской высокой прозы воплотились в этом произведении: медитативность, психологическая замкнутость, скупая поэтичность и, разумеется, излюбленные темы писателей северо-западной Европы: одиночество, медленное истечение жизни, воспоминания. Суховатый, сдержанный лиризм пронизывает все повествование, что придает всему роману меланхоличный тон: «Не знаю, когда наступает старость, когда она врывается к нам, но в определенный момент мы утрачиваем способность определять собственный возраст, становясь с годами все моложе и моложе. Иногда мы сразу обретаем несколько возрастов, нам одновременно девятнадцать, тридцать и пятьдесят семь, для нас теперь существует множество возрастов, мы незаметно переходим от правды к выдумке, мы выдумываем возраст, имя, кто мы такие и кем хотим быть». “

Читать отрывки из книги.

Поделиться
Запись опубликована в рубрике Культура с метками , , , , , , . Добавьте в закладки постоянную ссылку.

Добавить комментарий